Глава 5 Мечтай

Сиерра не могла понять, что происходит в голове у Эвана. Он продолжал работать преподавателем в университете, и встретить его здесь было не удивительно. “Я сменила специальность. Теперь я на факультете биохимии”, — холодно бросила она, решив не обращать на братца внимания. Взгляд Эвана тут же стал насмешливо-презрительным. “Это здорово, Сиерра! Мы снова вместе!” — раздался веселый голос Дениз, и лицо Сиерры потемнело. Губы ее превратились в тонкую линию, а темные глаза раздраженно прищурились. Никакой радости девушка не ощущала. Однако между ненавистной специальностью и обществом семьи Ксандеров она выбрала меньшее из двух зол — ведь ей была нужна лаборатория. Глубоко вздохнув, она подавила раздражение и обратилась к ответственному за лаборатории: “Сэр, я хотела бы подать заявку на доступ”. “Мне жаль, но новые студенты не могут пользоваться лабораторией, — с извиняющимся видом улыбнулся тот. — Это вопрос безопасности.” “Но я не новый студент. Если вы проверите записи, то увидите, что я изучала биохимию как факультатив три года назад”, — не отступала Сиерра. Профессор поколебался, а затем ввел ее имя в систему. Тут же выражение его лица стало странным, и мужчина поглядел на студентку с сожалением. “Сиерра, мне жаль, но я не могу утвердить вашу заявку”, — виновато произнес он. “Но почему?” — нахмурилась девушка. Она ведь уже изучала биохимию раньше, неоднократно самостоятельно подавала заявку на использование лаборатории в прошлом, и записи ясно показывали, что она имеет на это право. Профессор вздохнул: “Извините, но это невозможно. По крайней мере, в течение следующих трех месяцев вы не сможете подавать заявку на самостоятельное использование лаборатории.” Слова “три месяца” он произнес с особым нажимом. Лицо Сиерры немного побледнело — ну конечно, как же она могла забыть! Трехмесячный надзор. Сейчас для всех Сиерра была ходячей проблемой и, чихни она не так в лаборатории, полной химикатов, как люди тут же подумают, что она замышляет что-то криминальное. Впрочем, и после этих трех месяцев никто ничего гарантировать не станет. Теперь у Сиерры была судимость. На лице девушки надежда сменилась отчаянием, и такая резкая перемена не ускользнула от внимания Эвана. Впрочем, Сиерра тут же взяла себя в руки, поблагодарила профессора и развернулась к дверям. “Сиерра...” — позвала ее Дениз, но та не отреагировала. Эван же все никак не мог забыть выражения лица сестры, и от этого ему было не по себе. “Сходи, осмотрись, — коротко приказал он Дениз. — А я сейчас вернусь”. Прикрыв дверь, он отправился вслед за Сиеррой. Ноги у Эвана были длинные, и он догнал беглянку всего за пару шагов. “Ты изучала биохимию три года назад? — спросил он. — Но почему нам ничего не сказала?” Сиерра взглянула на его безо всякой злости в глазах, но Эван почувствовал необъяснимую вину. Да, выбор специальности — это большое дело. Но никто из них об этом не знал! Он смутно припомнил, что у Сиерры всегда были высокие оценки. “Какую специальность ты изначально хотела получить?” — нахмурившись, спросил он. У Сиерры уже было плохое настроение, а тут еще Эван со своими вопросами, которые резали ее как ножом. “Разве мои желания имеют значение?” — уже не сдерживая сарказма, хмыкнула она. Выражение лица Эвана застыло — он тут же все вспомнил. Когда они “уговорили” Сиерру сменить специальность, никто не спросил ее мнения, ведь их интересовали только желания Денни. Чувствуя приступ вины, Эван разозлился еще сильнее. Биохимия не подходит для девушек! “Не нужно заставлять себя изучать это, чтобы только приблизиться ко мне. Чем бы ты ни занималась, ты все равно моя сестра. Это биологический факт”, — бросил он. Эван не верил, что Сиерра действительно искренне любит биохимию. Оставалось только одно объяснение — значит, она делала это из-за него. Раньше Сиерра использовала каждый предлог, чтобы только пообщаться с братом. Сначала он ее игнорировал, но как-то не выдержал и взорвался: “О чем нам вообще говорить? О молекулярных превращениях? О генетическом кодировании? Ты вообще эти слова понимаешь?” После этого девчонка наконец заткнулась. Вспомнив об этом, Эван слегка смягчился и великодушно произнес: “Ладно, теперь я больше не стану тебя игнорировать”. Это прозвучало так, будто он оказывал ей большую услугу, и Сиерра тихонько фыркнула. Эван снова нахмурился. Сиерра хлопнула в ладоши, глядя на него с насмешливым почтением. “Вот это да! 3034 год, а братья-мечтатели все еще не вымерли? Мистер Эван, вы действительно открыли мне глаза”, — огрызнулась она. Сиерра не планировала ссориться, но Эван продолжал задевать ее все больше и больше. Да, она начала изучать биохимию из-за него, но продолжила это делать, потому что действительно полюбила, а не вовсе чтобы угодить кому-то. Никто из них этого не заслуживал. Эван не понял, что значит “брат-мечтатель”, но судя по тону Сиерры, ничем хорошим это быть не могло. Его спокойное состояние снова сменилось раздражением. “Не пожалей о своих словах”, — предостерег он ее сквозь зубы, но Сиерра лишь усмехнулась в ответ. Через некоторое время он тоже удалился, и тогда из-за угла показалась фигура. Мужчина оказался высоким и был одет в аккуратно отглаженные брюки и рубашку. Даже в такую жару она была застегнута на все пуговицы, оставляя отрытой лишь стройную шею. Его острый подбородок и тонкие губы придавали облику сдержанность, а прямой, четко очерченный нос — утонченную элегантность. Глубокие, умные глаза поблескивали за тонкими стеклами очков, скрывающими остроту взгляда. “Мистер Йегер!” — уважительно приветствовали его проходящие мимо студенты. Джонатан Йегер кивнул. Он не хотел подслушивать, просто случайно проходил мимо, когда спор перешел в перепалку. Появись он сразу, ситуация получилась бы еще более неловкой, поэтому пришлось остаться и выслушать все до конца. Он не знал подробностей отношений этой парочки, но одно было ясно: девица за словом в карман не лезла. Уголок его рта слегка приподнялся, но затем, вспомнив, зачем он пришел сегодня, мужчина снова посерьезнел. Найдет ли он Тано на этот раз? Прошло три года. Тано исчезла без следа. Эти исследования были прорывными, можно сказать, революционными. Чтобы хоть что-то разузнать, Джонатан даже устроился сюда преподавателем. Но выяснить ему ничего не удалось. Тем временем, Сиерра покинула университет. Лабораторию она все равно не могла использовать, так что спешить было некуда. Сначала она хотела навестить свою бабушку. “В нашей системе нет пациента с таким именем, — покачала головой медсестра. — Согласно записям, она была выписана три года назад.” Сиерра уставилась на дату выписки: похоже, это случилось сразу после того, как ее отправили в тюрьму. Значит ли это, что состояние бабушки улучшилось? Брэдли обещал найти для нее лучших врачей для операции. Поразмыслив немного, Сиерра поймала такси и направилась в резиденцию Колмана. Золотой свет подчеркивал бледные, изящные черты лица, делая их еще тоньше, почти невидимыми. Длинные, загнутые кверху ресницы слегка дрожали, словно крылья испуганной бабочки. Вскоре ее кожа покрылась мелкими капельками пота. Жара была удушающей, но от этого ощущения становились только реальнее. Наконец она на свободе. Так я наконец могу уйти? Ах, да. Его же назначили моим надзирателем, он не мог не приехать. Я наверняка отняла у него массу времени, и теперь он страшно зол. Брэди не успел ничего произнести, как Сиерра уже скользнула на сиденье и принялась оправдываться: “Извини, что заставила тебя ждать.” Надзиратель мог вернуть ее в любое время, а возвращаться сюда в планы Сиерры не входило. Нужно было прожить эти три месяца без каких-либо проблем, а что до извинений.. что ж, она к этому привыкла. Брэдли уже открыл рот, чтобы сказать что-то едкое, но ее слова заставили его замешкаться. Поколебавшись мгновение, он отвернулся, и лицо его помрачнело. “Тебе не нужно извиняться, — буркнул он. — Ты моя сестра, и забрать тебя отсюда — самое меньшее, что я могу для тебя сделать”. Рада? Возможно, услышь она это раньше, то была бы вне себя от счастья. Но сейчас Сиерра не чувствовала ничего: она давно перестала надеяться на их любовь. “Можешь ли ты отвезти меня к бабушке?” — не отвечая на вопрос Брэдли, вместо этого спросила она тихим голосом. Сейчас единственным человеком, которого Сиерра хотела видеть, была ее бабушка - лишь она одна была к ней добра. Потом она найдет способ вернуться в колледж. Семья больше не имела для Сиерры никакого значения — она просто хотела продолжить изучать химию и биологию. Нет, ты мне не брат. У меня нет брата. И нет семьи. Черный “Майбах” остановился перед большим частным имением, но Сиерра не двинулась с места: она никогда здесь не была. Так они… переехали? Сиерра подняла голову и с холодком в глазах поглядела вслед уходящему брату. Какая трогательная картинка. Какой абсурд. Ведь это именно я провела в тюрьме три года. А они ведут себя так, словно я неблагодарная преступница. “Хватит уже. Ты едва вошла в дом, а уже портишь всем настроение. Тормози! — раздраженно воскликнул Шон. Поскорее извинись перед мамой.” “Разве мистер Ксандер не объявил всем публично, что разорвал со мной всяческие связи, когда меня приговорили? — слегка улыбнувшись, бросила ему Сиерра. — Зачем мне извиняться?” Подумаешь, назвала ее “мадам”. Одного размера? Сиерра была на полголовы выше Дениз. Неужели Элеонора никогда не замечала, что одежда всегда была для нее слишком короткой? “Мадам Элеонора, это не ваша вина, — не удержавшись, усмехнулась она, — в тюрьме я успела как следует выспаться, да и кормили нас на славу. Должно быть, я подросла. Вполне понятно, что вы не знали.” Ха. Так вот в чем дело. Раньше она бы просто осталась в тени — верным спутником на фоне звезды, к которой были прикованы все взгляды. Подумать только — на какую-то долю секунды Сиерра всерьез поверила, что они наконец-то вспомнили: она тоже часть семьи Ксандер. Элеонора улыбнулась и, накладывая еду в тарелку Сиерры, и мягко произнесла: “Эван остается в университете в качестве профессора, но он будет занят. Так что ты должна присматривать за Денни.” Сиерра смотрела на покрытые жиром ребрышки-барбекю в своей тарелке, чувствуя тошноту. Она никогда не любила сладкую и жирную пищу, но ее подавали на ужин в семье Ксандер каждый вечер. “Три года назад я сказала тебе больше никогда не подходить ко мне”, — сказала Сиерра ледяным голосом. Из-за ошибки Дениз она три года провела в тюрьме. Такая сестра ей не нужна. “Сиерра... — прошептала Дениз, и глаза ее наполнились слезами, — знаю, ты обижена на меня. Я виновата перед тобой и действительно хочу исправить это. Я...” “Если ты действительно чувствуешь себя виноватой, то заплати”, — оборвала ее Сиерра. Дениз замерла, словно еще не определившись, рыдать ей или нет. Веди себя нормально! Он и так уже пошел на уступки. Какая же она все-таки неприятная! “Пожалей”? Еще чего. Единственное, о чем я когда-либо жалела, так это о возвращении в семью Ксандер и о том унижении, на которое обрекла себя, пытаясь заслужить их любовь. Даже не потрудившись ответить, она повернулась и ушла, оставив Эвана кипеть от ярости. Три года. Интересно, как она себя чувствует? “Что? Ее здесь нет? — нахмурилась Сиерра. — Вы можете проверить еще раз?”