Глава 7 Насмешки

Лю Лиюнь очень изменилась за прошедшие пять лет. Вся ее одежда была самых модных марок, а сумка и вовсе стоила никак не меньше 100 тысяч. Молния на ней порвалась и теперь свисала вниз. К тому же, она, кажется, сделала пластическую операцию. Выпрямила нос, изменила разрез глаз, чтобы соблазнительнее смотрелись. Но в целом лицо выглядело отекшим – видимо, из-за инъекций. С первого взгляда было видно – Лю Лиюнь живет хорошо. Су Мэн сделала вывод, что и Чжао Чжицзюнь не бедствует. Пока она разглядывала Лю Лиюнь, та тоже ее рассматривала. Простенькая футболка, джинсы, туфли без каблука, сумка немодная. Никаких украшений, даже часов нет. Дешевка. Лю Лиюнь сложила руки на груди, с жалостью глядя на Су Мэн: «Ай-яй-яй, Су Мэн, похоже, жизнь у тебя не задалась. Эта сумка стоит больше 100 тысяч, а ты, судя по всему, не способна заплатить ни гроша. Так что убирайся, откуда пришла». В этом торговом центре располагались флагманские магазины люксовых марок. Лю Лиюнь решила, что Су Мэн не может себе позволить ничего здесь купить, и просто зашла с ребенком постоять под кондиционером. Су Мэн не успела ответить. Кай-Каю уже надоело слушать Лю Лиюнь, он бросил на нее холодный сердитый взгляд и заявил: «А ты, уродина, сама в маму врезалась. И она тебе ничего про оплату ущерба не сказала. Чего это ты первая лезешь? Может, ты вообще вымогательница и все подстроила?» О вымогательствах, когда мошенник специально сталкивается с жертвой, а потом требует компенсацию за якобы причиненный ущерб, он прочитал в интернете как раз перед отъездом. И слышал, что в Китае есть люди, которые притворяются, будто столкнулись с кем-то и упали, чтобы потребовать оплаты лечения, хотя никаких видимых травм у них нет. Су Мэн выглядела затравленной. И Янькай, как единственный мужчина в семье, должен был защищать маму от любого зла. Лю Лиюнь и представить не могла, что одетый в какие-то обноски сын Су Мэн так остр на язык. Три предложения – и вот он уже взбесил ее. Да, она недавно сделала инъекции, отеки еще не сошли, но какое он имел право называть ее уродиной? Однако спорить с ребенком означало выставить себя мелочной. Поэтому она нацелилась на взрослого. «Су Мэн, ты что, совсем его манерам не учила? Что он такое говорит?! Я и не собиралась с тебя денег брать – в память о хороших отношениях. Постыдилась бы!» Су Мэн ненавидела разговоры про манеры и их отсутствие. Хуже того, о них завела речь Лю Лиюнь, женщина, разрушившая ее семью. Она села на корточки, обняла сердитого Кай-Кая и поцеловала: «Малыш, мама знает, ты очень хочешь меня защитить. Но я справлюсь. Отойди и подожди минутку, ладно?» Кай-Кай хотел бы отмахнуться от этой уродины, как от мусора, но раз мама уже все решила, не стал вмешиваться. Надувшись, он кивнул и отступил за спину матери. Потом вытащил телефон и забегал пальцами по экрану. Мама ведь попросила только отойти, она не сказала, что он не должен ничего делать. Су Мэн выпрямилась, бросила взгляд на сумку и заметила самым издевательским тоном: «Вижу, ты ничуть не поумнела, Лю Лиюнь. Эта подделка стоит самое большее тысячу, а ты просишь сто. До чего еще опустишься, лишь бы у меня денег выманить?» Поначалу сумка показалась ей вполне нормальной, но теперь, глядя на сломанную молнию, Су Мэн ясно видела: подделка, хоть и высококачественная. И цвет у молнии не тот. Порвалась – значит, материал дешевый. Не бывает такого у брендовых вещей. Две женщины так и стояли друг против друга у входа в торговый центр, а вокруг уже начала собираться толпа. Все мимо проходящие на них глазели. Слова «больше 100 тысяч» и «вымогательница» заставили их навострить уши. Многие уставились на Лю Лиюнь и указывали на нее пальцами. «Ни стыда, ни совести! Здесь магазины для богатых, а она с фальшивкой приперлась, еще и приличных людей на деньги разводит. Фу!» «Да как она посмела?! Строит из себя невесть что…» Кто-то даже посоветовал Су Мэн обратиться в полицию. «Девушка, лучше отведите ее в участок. Здесь камеры стоят, все заснято. Нечего бояться!»