Глава 8 Ты Даже Ударила Кого-то

В глазах Уэйверли промелькнула паника. “Рейли, о чем ты говоришь? Как я могла подставить тебя? Я поступила так из-за жадности, потому что была молода и наивна! У меня было трудное детство, и я никогда не видела такого красивого ожерелья, поэтому я...” — залепетала она. Рейли холодно перебила ее: “Если ты не делала этого намеренно, то почему ты могла только плакать, когда твоя лучшая подруга обвинила меня? Почему ты промолчала, почему не объяснила на месте, что это ты украла драгоценности?” “Потому что я испугалась мисс Тиффани! Она так разозлилась! — картинно дрожа от страха, объяснила Уэйверли. — Когда она сказала, что вызовет полицию и упечет вора за решетку на всю жизнь, я просто оцепенела от ужаса и перестала соображать...” “И потому решила свалить вину на меня! На это у тебя соображения хватило! — резко сказала Рейли. — Довольно! Меня уже тошнит от твоих крокодиловых слез и твоего вранья! Перестань изображать из себя святую невинность!” Уэйверли схватила ее руку, слезы лились ручьем. “Рейли, я понимаю, что ты пережила за эти четыре года. Я обещаю все исправить. Чего бы ты не попросила, я сделаю это! Почему бы тебе не вернуться домой со мной прямо сейчас? Я отдам тебе все, что у меня есть, включая Казимира! Хотя я его очень люблю, я готова отпустить его!” — взволнованно проговорила она. Даже в фальшивых интонациях Уэйверли явно прозвучала нотка самодовольства, когда та говорила о женихе. Рейли отстранила ее руку и с подчеркнутым безразличием сказала: “Мне нет никакого дела до твоего жениха. Вы двое — отличная пара, вам суждено быть вместе. И ничего другого от тебя мне тоже не нужно, как и от всех Гудриджей. Я не вернусь домой. У меня больше нет дома. Ты разве не в курсе, что твой отец и я уже подписали документы об отказе, об аннулировании родственных связей?” “Документы об отказе? Папа не может быть таким бессердечным...” — то ли притворно, то ли на самом деле удивилась Уэйверли. “Так что можешь быть уверена, что сейчас в семье Гудридж ты — единственная дочь”, — невозмутимо добавила Рейли. “Нет! Этого не может быть! Это какое-то недоразумение! Я поговорю с папой! Он не может выгнать тебя из дома! Ты всегда будешь моей сестрой!” — возбужденно проговорила Уэйверли. “Тебе не надоело сотрясать воздух пустыми словами? Пытаешься найти себе оправдание? Напрасный труд. Да и зрителей маловато, — усталым голосом сказала Рейли, показав взглядом на затихшую в углу Минди, — а для меня устраивать представление не нужно”. Ее очень раздражало наигранное раскаяние Уэйверли и ее попытки представить себя невинной жертвой. “Я попрошу кого-нибудь, чтобы убрали за вами”, — сказала официантка и вышла из отдельного кабинета, переступив через осколки на полу. Самочувствие Рейли после этой неприятной встречи сильно ухудшилось. Не только Уэйверли, но и ее подруга вызывали почти физическое отвращение. Кроме Веры Рейли не хотела видеть никого, но едва выйдя в коридор, она услышала за спиной шаги и голос Уэйверли: “Постой! Подожди меня, Рейли! Я еще хочу тебе кое-что сказать!” Превозмогая боль в ногах, Рейли ускорила шаг, чтобы избавиться от назойливости так называемой сестры, но вынуждена была остановиться, когда услышала за спиной ее истошный крик. Уэйверли споткнулась на ступеньке довольно крутой лестницы и чуть не покатилась кубарем вниз. Она успела схватиться за перила, но пальцы дрожали и едва удерживали ее. Рейли подумала, что это было продолжением инсценировки, хотя ужас в глазах Уэйверли был неподдельным. Она вполне может держаться за перила, но как будто намеренно не сжимает ладонь. Слишком нервничает и прошлое ничему ее не научило? Решила повторить ту схему, которая привела к моему падению четыре года назад? Злорадство промелькнуло в глазах Рейли, когда она поняла, что разгадала замысел так называемой сестры. Но в этот раз Уэйверли было не суждено разыграть представление по своему сценарию. Понимая, что Уэйверли не собирается удерживаться, Рейли схватилась за перила, перевернулась и скатилась вниз, чтобы своим телом смягчить ее падение. Скорость реакции Рейли ошеломила Уэйверли. Невдомек ей было, что эти навыки ее названная сестра отточила в тюрьме, уклоняясь во время жестоких избиений от самых страшных ударов, когда между жизнью и смертью были ничтожные доли секунды. В итоге Рейли стала живой подушкой, но получила сильные удары по туловищу, ногам и голове. Боль была настолько сильной, что она чуть не потеряла сознание. Но она ни на мгновение не пожалела о том, что сделала, и только спросила Уэйверли: “Ты в порядке?” Такой ценой Рейли избавила себя от возможных проблем. Если бы с Уэйверли что-то случилось в ее присутствии, независимо от того, было ли это связано с ней или нет, семья Гудридж, безусловно, посчитала бы виноватой неродную дочь. Рейли пережила невероятные муки, чтобы выйти из тюрьмы живой, и все это было определенно не для того, чтобы семья Гудридж продолжала причинять ей вред. В тусклом свете Уэйверли выглядела напуганной. В ее глазах застыли слезы, и она смотрела куда-то в пространство невидящим взглядом. Прибежала Минди, помогла Уэйверли встать, запричитала и засыпала ее вопросами, но та молчала, находясь в состоянии шока. Впрочем, у лучшей подруги уже были ответы на все вопросы и своя версия событий, которая не имела никакого отношения к реальности. Минди побагровела от ярости и выкрикнула, обращаясь к Рейли: “За что ты столкнула Уэйверли? Ты коварная бессердечная женщина! Ты видела, какая лестница крутая! Это покушение на убийство!” Она вынесла приговор с тем же праведным гневом и с тем же высокомерием, что и четыре года назад, когда обвинила Рейли в краже бриллиантов. Услышав эти слова, Уэйверли вышла из оцепенения и сказала слабым голосом: “Ты что, Минди? Рейли такая добрая. Она не могла этого сделать”. “Это ты слишком добрая, Уэйви, и ничего не понимаешь! Я все видела своими глазами! Ты шла за ней до лестницы и продолжала извиняться, но она отказывалась принимать извинения. Она так разозлилась, что толкнула тебя вниз! — все больше и больше распаляясь, визжала Минди. — Уэйви, давай вызовем полицию и обвиним ее в попытке убить тебя!” “Нет! Нет! Я никогда не поверю, что Рейли могла пытаться убить меня! Я не могу допустить, чтобы она снова попала в тюрьму...” — бормотала Уэйверли, но в каждом ее слове сквозила фальшь. Рейли наблюдала за очередным актом представления, слушала слаженный, как будто отрепетированный диалог, и ярость закипала в ней. Кульминацией сцены стала увесистая пощечина, которую получила Минди. Звук удара показался оглушительным раскатом грома, а наступившая за ним тишина — вечностью. “Как ты посмела?” — наконец раздался голос Минди. Она не могла поверить в случившееся, но побагровевшая распухшая щека не оставляла сомнений в том, что это был не кошмарный сон. “А я что, должна спрашивать разрешения, чтобы врезать тебе по морде? Или выбрать для этого какой-то особенный день?” — глумливо поинтересовалась Рейли. Она не собиралась позволить Минди повторить тот же подлый ход, что и четыре года назад, и в подтверждение своей решимости отвесила еще одну пощечину. Она оказалась посильнее первой. Голова Минди перекосилась на одну сторону, а шея онемела. “Первая пощечина тебе за лжесвидетельство четыре года назад, а вторая — за твое абсурдное обвинение, что я столкнула Уэйверли с лестницы! — процедила сквозь зубы Рейли и повернулась к той, кто называла себя сестрой. — Мне плевать, действовала ли твоя лучшая подруга сама по себе, чтобы подставить меня, или была марионеткой в твоих руках. Я предупреждаю тебя. Мне удалось уйти от смерти, и я не позволю тебе больше издеваться надо мной и голословно обвинять меня! Давай договоримся, что то, что произошло сегодня, не повторится в будущем, или такая же пощечина, как получила твоя подруга, отпечатается и на твоем лице!” Уэйверли ничего не ответила, а только мертвецки побледнела и нервно теребила подол юбки. Она не смела посмотреть на Рейли, хотя и непонятно было, мучила ли ее совесть или просто одолел животный страх. Минди тем временем пришла в себя и заголосила: “Ты меня ударила! Я звоню в полицию!” На шум сбежались люди. Собралась целая толпа, через которую уверенно пробился высокий молодой мужчина, всем своим видом показывавший силу и власть. Это был Сэмюэл Гудридж. “Ты даже ударила кого-то, Рейли?” — холодно осведомился он.