Глава 4 Вести Себя По-Хозяйски
Коридор был узким, и мы с Джаредом столкнулись лоб в лоб. Он на минутку опешил, а потом поправил пижаму и сказал: “Я приехал помочь Ребекке, мисс Стовалл”.
Джаред — лучший друг Эштона. Говорят, что по отношению закадычного приятеля можно понять, любит тебя мужчина или нет.
Да бог с ними, с отношением, одного только обращения было достаточно, чтобы уяснить, что я до конца жизни так и останусь мисс Стовалл. И вроде бы Джаред говорил со мной вежливо, но держал на расстоянии вытянутой руки, как чужого человека.
Впрочем, я уже научилась не зацикливаться на таких деталях, потому что эти мысли никогда не приносили ничего, кроме боли. “Тогда проходите”, — с вымученной улыбкой ответила я и посторонилась.
Ребекка всегда вызывала у меня восхищение. Ей достаточно было лишь пустить слезу, и ее тут же окружали теплом и заботой. Ко мне бы не стали так относиться, даже потрать я полжизни на то, чтобы всем понравиться.
В спальне я нашла в шкафу костюм, который Эштон еще ни разу не надевал, и забрала его в гостиную.
Джаред быстро принялся за лечение Ребекки. Он измерил ей температуру, выписал какие-то лекарства и собрался уходить.
Когда он спустился в гостиную и обнаружил там меня, то дежурно улыбнулся. “Уже поздно, — заметил гость. — Вы не собираетесь спать, мисс Стовалл?”
“Скоро пойду, — кивнула я и протянула ему вешалки с костюмом. — На улице дождь, ваша пижама промокла. Лучше переоденьтесь, а то простудитесь”.
Наверное, этот жест его удивил, потому что Джаред недоуменно уставился на меня и еще долго не знал, что сказать. Наконец его красивое лицо озарилось улыбкой. “Да не нужно, — выдавил он. — Я здоров как бык, ничего со мной не случится”.
“Эштон ни разу его не надевал, — настаивала я, упорно заставляя гостя взять костюм. — Даже ярлычки не срезаны. Просто возьмите его, вы все равно носите один размер”.
Я всучила ему одежду и, поднявшись по ступенькам, вернулась к себе в спальню.
На самом деле я заботилась о нем не из чистого альтруизма. Просто когда-то давно моя бабушка попала в больницу, и ее оперировал именно Джаред, известный во всем мире врач. Если бы не Фуллеры, он бы никогда не согласился лечить мою бабулю, и теперь я дала ему костюм, чтобы хоть как-то отблагодарить.
Всю ночь шел ливень, и утром было свежо и туманно. Я, как обычно, встала рано, умылась и спустилась вниз. На кухне обнаружились Эштон и Ребекка.
Мой муж, повязав черный фартук, стоял у плиты и жарил яичницу. В его облике больше не чувствовалось обычной жесткости и холодности, теперь он казался радостным и довольным.
У Ребекки блестели глаза, и она, не отрываясь, следила за каждым его движением. Ее красивое нежное личико слегла зарумянилось — наверное, температура еще не спала, — и девушка выглядела на редкость мило и привлекательно.
“Эш, ты только поджарь хорошенько, — попросила гостья и, подойдя к мужчине, положила ему в рот ягодку клубники. — Но только не сожги, а то будет невкусно”.
Эштон прихватил угощение зубами и посмотрел на Ребекку. Он ничего не сказал, но в его глазах читалось искреннее обожание.
Природа наградила их обоих потрясающей красотой, и вместе они смотрелись великолепно. В каждом их жесте чувствовались любовь и забота, а в воздухе витала романтическая атмосфера. Просто пара с картинки.
“А они здорово смотрятся вместе, да?” — раздался голос у меня за спиной, и я вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, я увидела Джареда. Я уже успела забыть, что ночью шел сильный дождь, да и Ребекка лежала с высокой температурой, поэтому Эштон не позволил другу уехать.
“Доброе утро”, — улыбнулась я и, потупившись, заметила, что гость одет в тот самый костюм, который я ему дала.
“Он мне подошел, — с теплотой произнес Джаред, заметив мой взгляд. — Спасибо”.
“Да не за что”, — отмахнулась я. Я сама купила Эштону этот костюм, но он его так ни разу и не надел.
Ребекка услышала наши голоса и тут же повернулась ко входу. “Скарлетт, Джаред, вы уже проснулись! — воскликнула девушка. — Эштон пожарил на завтрак яичницу. Идите поешьте”.
Она говорила так, будто сама была здесь хозяйкой.
“Я не буду, — торопливо отказалась я, вежливо улыбнувшись гостье. — Я вчера купила хлеба и молока, и молоко сейчас стоит в холодильнике. Ты еще нездорова, и тебе лучше больше пить”.
Я жила здесь уже два года, и вилла была оформлена на нас с Эштоном. И хотя я всегда закрывала глаза на выходки мужа, мне было невыносимо видеть, как в мой дом вламывается какая-то девица и ведет себя так, будто она здесь хозяйка.